Новостная лента  

→

 

Актуальные новости

 

– Каково оно, быть героем? Насколько сильно изменилась твоя жизнь после игр в Сочи?
– Куда ни приду, почти везде узнают. Особенно теперь, когда у меня именная олимпийская машина. Люди буквально на дороге останавливаются, знакомятся.Предлагают встретиться, пообщаться. Появилось много новых знакомств. Раньше такого внимания не было. Заметно, что благодаря Олимпиаде очень многие у нас заинтересовались спортом.
А вот в личной жизни все осталось прежним. Общаюсь и дружу с теми же людьми, что и до Олимпиады.
На мартовском чемпионате России в Тюмени ко мне приехал друг, с которым мы давно не виделись. И вот сидим мы, разговариваем, и вдруг он выдает: «Шел к тебе и переживал, что буду волноваться. Все-таки статус твой повысился». А я и думаю: «Вот что изменилось? А ничего не изменилось! Ну, появилась медаль, а все остальное – оно как было, так и есть. И никуда не денется!»

 

– Как далась тебе первая неделя после Олимпиады, когда ты был буквально нарасхват и побывал на всевозможных мероприятиях, наверное, в каждом из уголков Кузбасса?
– Это было сложно. Было очень много встреч, очень много разъездов. Я вроде бы и приехал домой, а дома-то практически и не был. Не оставалось времени даже на то, чтобы толком потренироваться. Конечно, можно было закрыться, выключить телефон. Но я прекрасно понимал, что все это нужно и все это очень важно. Не для меня, а для наших зрителей, болельщиков. Для развития у нас спорта и, в частности, лыжных гонок.

 

– В лыжных соревнованиях много дисциплин: спринт, гонки преследования, скиатлон, масс-старты. Какой из этих форматов тебе наиболее близок?
– Только классические гонки с раздельного старта. В масс-стартах гонка сходит на нет. С их введением лыжные гонки в своем изначальном понимании буквально умирают. Соревнования перестают быть борьбой с самим собой, со своими возможностями, когда тебе нужно преодолеть себя, суметь пробежать максимально быстро и выложиться на все сто процентов.
Гонки с общего старта приобретают тактический характер. У кого лучше финишный рывок, тотвмасс-старте «отсиживается» за спиной, а в конце ускоряется. Как в велоспорте. Но велогонки велогонками, а лыжи – это все-таки другое.

 

– По стилю передвижения на лыжах ты ярко выраженный «классист». Как так вышло?
– Наверное, это связано с тем, что в детстве, когда еще не было таких лыжных смазок, с нашей сибирской погодой кататься «коньком» было очень непросто. По морозному снегу лыжи катили тяжело. А морозы у нас, бывает, стоят и по два-три месяца, и поэтому значительную часть работы приходилось проделывать именно классическим стилем.
Кроме того, меня ведь в детстве отец тренировал. Он уже заканчивал, когда коньковый ход появился. И, наверное, именно в «коньке» он просто не мог мне многого дать. В отличие от «классики».

 

– Как и когда ты начал заниматься лыжами?
– Я тогда еще в школу даже не ходил. Отец работал тренером. Он купил нам с братом лыжи и брал нас с собой. И пока он занимался тренировками, мы просто гуляли на лыжах. Потом отец отошел от тренерской работы, и мы попали к Константину Евгеньевичу Северьянову, у которого я уже серьезно занимался до 9-го класса, после чего поступил в Училище олимпийского резерва.
Все началось с городе Берёзовском на лыжной базе, и я до сих пор люблю проводить там время, частенько туда приезжаю.

 

– Кто из лыжников был в детстве твоим кумиром?
– У меня в спортивном дневнике на первой странице была наклеена фотография Вовы Вилисова, вырезанная из газеты «Советский спорт». Я знал, что он тоже из Кузбасса, и для меня он был примером того, что выбиться в люди можно и из глубинки.

 

– О сборной тогда уже задумывался?
– Когда я поступал в УОР, то на области занимал места десятые-пятнадцатые. Я не был лидером даже в области, и думать о сборной было рано. Конечно, все это было в мечтах, но в тот момент я старался выполнять конкретные задачи, которые тогда передо мной стояли.

 

– Как ты все-таки попал в сборную?
– В 2009 году на молодежном первенстве мира я занял второе и третье места. Тогда же была создана экспериментальная команда «Сочи-2014», куда я и был приглашен. В основной состав сборной, которая готовилась к Олимпиаде в Ванкувере, я не проходил. А уже после Ванкувера сборную возглавил Олег Орестович Перевозчиков, который расширил ее состав до двадцати человек, чтобы поработать на перспективу уже к сочинской Олимпиаде. И вот тогда в сборную попали сразу несколько молодых спортсменов, в частности, я и Дима Япаров.

 

– Похоже, что вы с Япаровым так до сих пор вместе и держитесь. Уже после эстафеты было несколько олимпийских трансляций с биатлона и лыжных гонок, когда вы на трибуне попадали в кадр.
– К тому моменту для нас соревновательная программа уже закончилась, и нас стали приглашать на пресс-конференции, на другие соревнования. Мы буквально не успевали прийти на тот же биатлон, а нам уже звонят, мол, вас по телику показывают.

 

– Какие вообще у тебя впечатления от олимпийского Сочи, от спортивных арен, от самого города?
– Мы были в Сочи на сборах 3 года назад. И вот то, что я увидел сейчас, – это просто никакого сравнения. Я думал, что когда мы приедем на Олимпиаду, то там еще будут оставаться следы от предолимпийской стройки. Но когда мы уже после эстафеты спустились в центр города, то я был просто поражен. Все классно сделано, чисто и аккуратно. Как за границей, но только теперь и у нас.

 

– У меня были такие мысли. Думал, что если не получится в Сочи, то не факт, что будет смысл готовиться еще четыре года к следующей Олимпиаде. Много было разных мыслей, но в целом все зависело от того, как для меня пройдет отбор на Олимпиаду, а затем и сами Игры.

 

– Как для тебя сложился отбор на игры в Сочи?
– В целом за отбор я был относительно спокоен уже с лета, с подготовительного периода. Затем для меня удачно сложилось начало сезона, после чего я уже просто выходил на старт и старался пробежать как можно лучше. И так от гонки к гонке.
Когда я перед Новым годом поехал на «Красногорскую лыжню», ко мне подошел Олег Орестович и сказал, что я уже, в принципе, на Олимпиаду отобрался, осталось только хорошо пробежать в Красногорске. Я поинтересовался: «Что значит хорошо?», а он говорит: «Ну, за десяткой-то не быть». А я про себя думаю: «Ну ничего себе, за десяткой! Если я за десятку попаду, то я и на Олимпиаду уже ехать не захочу».
Какой смысл туда ехать, если десятое место в стране займу? Поставил себе цель быть не ниже третьего места. Финишировал вторым.

 

– И вот Олимпиада. Личная гонка классическим стилем, которую ты начал с лучшим результатом на первой промежуточной отметке, а потом начал терять позиции. Что случилось?
– Я до сих пор не совсем понимаю, что произошло. Начинать таким темпом не совсем для меня свойственно. Я вышел на старт первым из российских гонщиков, и трибуна буквально взорвалась. Я такого рева не слышал никогда. И внутри все вдруг сразу закипело. Наверное, из-за этого я очень быстро начал. Ну и погода была не совсем удачная. Если бы трасса не раскисла, а была пожестче, то, быть может, меня бы и хватило до финиша.
Я очень хотел завоевать медаль в личной гонке. Для меня это было целью номер один. А эстафета… Я понимал, что если попаду в эстафету,это будет практически стопроцентная медаль.

 

– Что ты почувствовал, когда узнал, что получил место в эстафетной четверке?
– Когда я вечером вышел после собрания, то меня реально трясло. Впервые в жизни испытал такое, что меня колотит, а я ничего с этим не могу поделать. Я понимал, что если провалю свой этап, то медали не будет не только у меня, но и у всей команды. За себя так сильно не переживаешь. А когда ты понимаешь, что бегут еще три мужика, которые будут выкладываться, а ты вдруг провалишься– то их труды пойдут насмарку.

 

– Когда Дмитрий Япаров на последнем круге своего первого этапа отстал от лидеров и финишировал восьмым, не появилось ощущения, что все рушится?
– Конечно, я понимал, что если он придет с лидерами, то гонка пройдет легче: я встану сзади и буду идти с теми людьми, кто будет тащить группу, а на всю катушку пойду на последнем круге. А когда он начал отставать, то стало ясно, что гонки сегодня легкой уже никак не будет ипридется выкладываться на полную не только на последнем круге, а на всех десяти километрах.

 

– На втором этапе именно ты взял на себя роль «локомотива» и потащил группу преследователей на себе…
– Когда Дима передал мне эстафету, то у меня даже мысли не возникло, чтобы встать сзади и работать по тактике, которая планировалась перед гонкой. Я понимал, что если сейчас я не пойду вперед, то не факт, что пойдет кто-то другой, и тогда мы просто начнем отставать. Поэтому я встал и пошел своим темпом.

 

– Ты остался доволен своим этапом?
– Нет. Я понимаю, что я его проиграл. Вроде бы все получилось, и медаль есть, но все равно по времени я свой этап лидерам проиграл, а хотелось как минимум сохранить отставание.

 

– Чего ты ожидал от дальнейшей гонки, после того как передавал эстафету Александру Легкову?
– Я был уверен в Саше. На Олимпиаде Легков был готов как никогда. Он находился в своей лучшей форме, и я понимал, что он сейчас все сделает так, как надо. Собственно, еще с лета мы знали, что два последних этапа эстафеты побегут Легков и Вылегжанин. Поэтому в каждом из них все мы были уверены.

 

– Обидно, что Максим Вылегжанин не смог достать шведа?
– Макс попытался догнать шведа, ускорился, но приблизиться не удалось. В итоге он правильно «разложился» по дистанции и отстоял второе место. Это же была наша первая медаль на Олимпиаде. Было большое напряжение, и все понимали, что от нас ждут медалей. Это очень нагнетало обстановку.
И трясло меня за день до эстафеты именно от понимания, что вот он – шанс завоевать медаль, а иначе будет провал.

 

– Закончилась Олимпиада триумфом в марафоне, когда наши лыжники заняли весь пьедестал. Какой эта гонка запомнилась тебе?
– Я смотрел гонку с трибуны. К тому времени мы с Япаровым буквально стали талисманами. Куда ни придем – везде медали: и в лыжном спринте, и в биатлонных эстафетах.
После «золотой» мужской биатлонной эстафеты мы возвращаемся в гостиницу, а нас уже встречает Олег Орестович и с порога заявляет, что завтра, на марафоне,как хотите, но чтобы вы были на трибуне и вас показали по телику.
Вот и была у нас команда: четыре гонщика на трассе и мы с Япаровым на трибуне.

 

– Наш пьедестал в лыжном марафоне – это, наверное, одно из самых ярких впечатлений от Олимпиады…
– Да, потому что такого никогда не было и, возможно, уже не случится. К тому же дома, в России. Это был настоящий праздник. Мы стояли на трибуне и видели, как радуются наши болельщики. И это было ощущение всеобщего счастья. Такое явное и осязаемое.

 

– У тебя есть олимпийское «серебро». Похоже, что со следующей большой целью у тебя полная определенность?
– Да (смеется)… Надо подтянуть «конёк» и на Олимпиаде в Пхёнчане выступить уже в нескольких гонках. Ну а уж там посмотрим. Всегда нужно стремиться к большему!